Маргинальная культура в средневековой Европе

пребыванию в вечном загробном мире; для этого церковь рекомендовала посты,

молитвы, покаяние. Человеческое тело рассматривалось как темница души,

которую нужно было освободить для высшего блаженства.

Аскетизм стал официальной идеологией, проповедуемой с церковных кафедр

и пропагандируемой в такой специальной литературе того времени, как «жития

святых». Религиозное мировоззрение легко заняло господствующие позиции,

когда недостаточно развиты были точные науки, и силы природы казались

грозным и непонятным явлением; на этой базе возникали суеверия, а тяжелая

жизнь народных масс вселяла веру и надежду в то, что за все страдания

человек будет вознагражден в потустороннем мире. Можно сказать, что для

средневековой культуры характерны иррационалистические тенденции, однако, в

ней пробивались и светские, рационалистические тенденции. Исследования

показывают, что в средневековой культуре существовали две фундаментальные

тенденции — тенденция Кассиодора Сенатора (ок. 487—578), объединившая

христианскую традицию и светское знание, и тенденция Бенедикта Нурсийского,

жившего примерно в то же время. На протяжении веков они сосуществуют и

взаимодействуют. Традиция святого Бенедикта отражала позицию неприятия

культуры «века сего» определенной частью идеологов первоначального

христианства и привела к духовному диктату церкви в средние века, а

традиция Кассиодора — к становлению светской культуры.

В дальнейшем, однако, активную политику в области культуры начинают

проводить римские папы, подчиняя ее решению идеологических и социальных

задач. Наиболее ярко смысл культурной деятельности римских пап проявился во

время правления папы Григория 1 (590— 604). В отличие от Кассиодора, этого

«последнего римлянина», основавшего первую средневековую мастерскую письма

и соединившего в ее деятельности античные

и христианские культурные традиции, Григорий 1 считает абсолютно

неприемлемым доктрину мирного сосуществования различных идеологий.

Такого рода нетерпимость в области культуры, существенным элементом

которой является религия Христа, способствовала росту нетерпимости к

инакомыслящим единоверцам и впоследствии послужила одним из культурных

оснований для создания священной инквизиции. В средние века росли доходы и

владения церкви, усиливалось ее могущество. На Западе в условиях отсутствия

стабильной централизованной власти она накопила значительные богатства,

которые оставлены ей были королями варварских государств, возникших на

территории Западной Римской империи. Значимость католической церкви

обусловлена была исключительным значением религии в средние века — она

представляла собой идеологическую форму внеэкономического принуждения,

составлявшего существенную черту классовых отношений в феодальном обществе.

Религиозная идеология была поставлена на службу идее бога, гарантировавшего

незыблемость существующего социального порядка, представляющего собой часть

космического, природного порядка.

Необходимо учитывать и тот момент, что в средневековой культуре

существует четкое различие между «ученой верой» и «верой народа». Перед

нами своеобразный парадокс средневековой культуры — парадокс, порожденный

встречей, пересечением народной культуры с культурой «ученых», образованных

людей, книжной культурой, взаимодействием фольклорных традиций с

официальной церковной доктриной. В связи с этим возникает вопрос о том,

каким способом осуществлялась связь между этими «верами», что обусловливало

их «пересечение», взаимодействие. Исследования показывают, что здесь

следует говорить о трех чертах: легитимность, аграрность и нетерпимость.

Действительно, римский народ после 382 г., а также германские и

славянские племена воспринимали христианскую веру путем крещения их вождей

и дружин. В этот момент вожди брали на себя обязательство подчиняться папе

в области духовной жизни и в области некоторых тогдашних дел.

Христианизация вождей была тождественна христианизации племен и народов в

соответствии с принципом «народ исповедует веру короля». В силу этого

правового принципа христианином становился каждый член племени или народа,

чей владыка принял христианство. Поскольку христианство было

государственной религией, постольку повиновение светскому и духовному

владыке влекло за собой легитимизацию христианства. Таким образом,

легитимность является первой из указанных выше черт.

Христианская теология представляет собой целостную систему

представлений о вселенной, о природе. В соответствии с ее принципами бог

сотворил вселенную, выступает гарантом ее существования и конца, по его

воле ангелы перемещают тела на небесном своде, он служит причиной всех

необычайных явлений. Бог представлялся грандиозной космической силой,

несущей ответственность за постоянство обращения небесных сфер и ситуации,

нарушающие их движение. В народном воображении бог был той силой, которая

посылала дожди или засуху, мороз или тепло, моровые поветрия, громы и

молнии. На языках ученых теологов и простых людей выражаются одни и те же

черты, в обоих случаях бог выступает богом природы — космической силой, от

которой зависит благополучие или голод, смотря каков урожай. Поэтому

аграрность — вторая черта.

Религиозная универсальность, основанная на юридическом и аграрном

характере индивидуальной религиозности, в регионе своего существования не

могла быть терпимой ни к религиозной индифферентности, ни к инаковерию.

Согласно тогдашним представлениям, неконформистское поведение нарушало

порядок природы — угрожало расстройством общественной стабильности и

нарушением ритмов природы, т.е. влекло за собой катастрофические

последствия. Если кто-то не принимал веру, тот «не умещался» в существующем

общественном устройстве. Толпа устраивала над ним самосуд; власти, защищая

его перед самоволием плохо сдерживаемой толпы, отдавали под суд. Сильная

связь, существовавшая между церковью, государством и обществом, приводила к

тому, что каждый, кто хотел жить в обществе, должен был быть одновременно и

христианином.

При всех недостатках знания доктрины христианства и стандартных

способов выражения этой веры нетерпимость (религиозный фанатизм), доходящая

до физического уничтожения адептов других религиозных убеждений,

представляла собой сильнейшую связь отождествления индивида с церковью. В

такой ситуации индивид не мог выйти из католической церкви, со временем от

нее откалывались целые государства. Можно вспомнить раскол христианства на

восточное (православие) и западное (католичество) части, во время

Реформации с Римом порывают князья и епископы, а вместе с ними и целые

народы. Вот почему третьей чертой является нетерпимость.

Христианство в феодальном обществе Западной Европы выполняло функцию

идеологического интегратора, что привело к консолидации его организации —

римско-католической церкви, представляющей собой строго иерархически

централизованную систему во главе с римским папой и стремящейся к

главенству в «христианском» мире. Вековое сооружение папской теократии

основано на двух взаимоисключающих принципах — принципе аскетизма

(отречения от мира) и принципе всемирной власти (владычества над миром).

История средних веков Западной Европы свидетельствует о взаимосвязи этих

двух принципов. Аскетизм, отречение от мира и вера в бога служили

существенным инструментом в руках католической церкви для достижения ее

целей.

Многое в этом плане христианством было взято из предшествующих эпох и

культур и трансформировано в соответствии с потребностями папской власти.

Религия и философия Древнего мира проповедуют аскетизм и отречение от мира,

христианство же провозглашает, что царство божье не от мира сего; аскетизм

лежит в основе манихейства, возникшего на Востоке; аскетизмом завершается

древнегреческая философия в неоплатонизме. Августин Блаженный обратился к

этим трем источникам при написании своих трудов, к тому же он сам

культивировал аскетизм, он придал аскетизму высокий статус своим учением о

первородном грехе, совершенным Адамом и передающемся по наследству.

Августин Блаженный считал, что следствием этого греха является похоть,

поэтому отречение от похоти, борьба с ней является как бы возвращением к

первоначальной, райской чистоте. В этом плане монашество — это уже не

особый образ жизни, а высокое призвание человека.

Контраст между аскетическим настроением средневекового общества

Западной Европы и завоевательными стремлениями римско-католической церкви

является характерной чертой истории средних веков (хотя в конечном счете ни

та, ни другая цель не были достигнуты). Поборники аскетизма и церковной

иерархии ведут упорную борьбу, чтобы установить в мире господство теократии

и подчинить средневековому мировоззрению все сферы человеческой

жизнедеятельности — государство, общественный строй, экономику, право,

литературу и науку. Можно сказать, что стремление к отречению от мира и

стремление к господству над миром, по сути, едины; что переход от

аскетического христианства к завоевательной политике папства имеет свою

логику; что притязания средневековой церковной иерархии на власть имели

свои основания не в произволе отдельных личностей, а в самой логике

развития религиозной системы католицизма. Религиозный фанатизм служил одним

из средств в стремлении римско-католической церкви установить тоталитарное

управление над западным обществом. Более того, римско-католическая церковь

от имени бога пыталась добиться также «интернационализации» своей власти —

пробиться на Восток, хотя и потерпела в этом поражение. В остальном же

католическая церковь продемонстрировала необыкновенную живучесть. Она

успешно находила выход из ситуации, которые, казалось, грозили ее гибелью.

Достаточно вспомнить о многочисленных сектах, имеющих свои истоки и опору в

массовых общественных движениях, — катарах, вальденсах, флагеллантах,

немецких и фландрских мистиках XIV в., гуситах и других «еретиках»,

наконец, о движениях эпохи Реформации. И одним из эффективных орудий

решения такого рода задач выступала священная инквизиция, вскормленная в

атмосфере религиозного фанатизма и сама представляющая собою фанатическое

учреждение.

Эта странная и разветвленная организация практически контролировала

все сферы деятельности миллионов людей, используя различные методы

социотехнического, в том числе и тайного, управления обществом, а также

тонкие способы проникновения в самые скрытые уголки человеческой души. Она

возникла в XII—XIII вв. и закончила свое существование в первой половине

XIX в. Следует отметить, что к

концу XIII в. Западная Европа, находящаяся под влиянием католической

церкви, была покрыта сетью инквизиционных трибуналов. Их деятельность была

непрерывна, подобно действию законов природы, что лишало еретиков надежды

выиграть время и скрыться в одной из европейских стран. В ту эпоху

священная инквизиция выступала в качестве международной полиции, ибо у нее

были длинные руки и хорошая память. Она внушала мистический ужас в силу

таинственности ее деятельности и ее сверхъестественной бдительности.

Деятельности инквизиции были присущи разнообразные методы и формы — от

пыток в застенках и аутодафе в средние века до анафем, отлучений и Индекса

запрещенных книг в Новое и Новейшее время.

Однако деятельность священной инквизиции не смогла предотвратить

Реформации, и падение римско-католической церкви казалось неизбежным. Это

случилось в тот момент, когда Европу со всеми ее мирянами, духовенством и

монашескими орденами охватили сомнения в истинности доктрин римско-

католической церкви. Взрывы подобного рода сомнений органически связаны с

тем, что ее нетерпимость переплетается с неопределенностью многих догм

христианства. Поэтому для борьбы с «христовыми врагами» и отступниками был

создан в середине XVI в. орден иезуитов, во главе которого стал Игнатий

Лойла, основатель этой полувоенной-полумонашеской организации. Именно этому

фанатичному ордену удалось потеснить множество других католических орденов

(доминиканцев, францисканцев и др.) и осуществить тотальный контроль над

мыслями, духовной жизнью многих людей в мире.

Орден иезуитов полностью оправдал чаяния римской курии: он стал весьма

эффективным орудием в руках римской церкви в борьбе с ересями и

свободомыслием, способствовал сохранению влияния католической церкви. Орден

иезуитов на протяжении длительного времени был главным орудием феодальной

католической реакции, основным средством политической и идеологической

экспансии Ватикана. Достаточно привести слова генерала ордена иезуитов

Тамбуриани (1706— 1730), сказанные маршалу Франции герцогу де Бриссаку: "

…Из этой комнаты я управляю не только Парижем, но и целым миром, и никто не

знает, как это делается". И ныне орден иезуитов занимает особое место среди

католических церковных орденов и выполняет определенные функции.

Римско-католическая церковь с самого начала установила монополию на

интеллектуальное образование, она использовала некоторые знания античности

при организации епископских и монастырских школ, необходимых для обучения

клириков. В них Боэцием и Кассиодором было введено (VI в.) деление «семи

свободных искусств» на две части: тривиум (три пути знания: грамматика,

риторика и диалектика) и квадриум (четыре пути знания: геометрия,

арифметика, астрономия и музыка). В XII и XIII вв. из них иногда возникали

университеты (в том случае, если в школах были крупные профессора

богословия, философии, медицины и римского права). В 1200 г. во Франции был

основан Парижский университет, в Италии находились такие знаменитые школы,

как Болонская юридическая и Салернская медицинская школы.

В XIII в. появились и другие университеты: Оксфордский и Кембриджский

в Англии, Саламанкский в Испании, Неаполитанский в Италии; в XIV в. были

основаны Пражский, Краковский, Гейдельбергский, Кельнский и Эрфуртский

университеты. В конце XV в. в Западной Европе насчитывалось уже 65

университетов. Занятия в университетах обычно проходили в форме лекций:

профессора и магистры читали и комментировали труды авторитетных церковных

и античных авторов. Устраивались публичные диспуты на темы богословского и

философского характера, в которых участвовали профессора, нередко на них

выступали студенты. Преподавание, в средневековых университетах велось на

латинском языке.

Средневековая университетская наука получила название схоластики,

наиболее ярко схоластика отразилась в средневековом богословии. Нужно не

забывать, что на духовную жизнь средневековья наложили свою печать

католическая церковь и город. Этому новому этапу духовной культуры Западной

Европы соответствует «схоластическая логика», в рамках которой большой

вклад в развитие логических идей внесли номиналисты (средневековые

материалисты). Достаточно напомнить о поисках геометрических интерпретаций

логических зависимостей (Шервуд, Оккам. Схоластика в области логики отнюдь

не была прямым продолжением античной классики или ее преломлением через

призму религиозной «духовности». Она возникла на основе логического

наследия, обработанного арабской классической мыслью и воспринятого

средневековой культурой; она подготовила почву для нового подхода к

проблемам возможного и действительного, к бесконечности, что позволило

затем безболезненно оперировать бесконечностями в математике. Именно

рецепция античного логического наследия в средние века явилась одной из

основ для дальнейшего развития математики и возникновения европейской

экспериментальной науки.

С XI в. в результате крестовых походов Западная Европа познакомилась с

культурой Востока и Византии; возникли новые культурные центры в Испании и

Сицилии. На латинский язык переводились труды греческих и арабских ученых:

Птолемея, Архимеда, Галена, Авиценны и др. Знакомство с этими трудами

способствовало распространению в XIII в. вольнодумства и рационализма, в

первую очередь в парижском университете. Магистры этого университета Амори

Венский и Давид Динанский высказывали мысли о том, что бог в понимании

католической церкви не существует, что он — во всей природе, сливается с

ней. Это пантеистическое представление получило широкое распространение;

жестоко преследуя подобные взгляды, церковь сама попыталась приспособить

учение Аристотеля для обоснования догматов католической веры.

Крупными схоластами ортодоксального направления были Альберт Великий

(1193-1280) и Фома Аквинский (1225-1274). Альберт Великий был почитателем

Аристотеля, автором многих сочинений богословского и

естественноисторического характера. Фома Аквинский создал своеобразную

энциклопедию католического богословия «Сумма теологии», в которой вопросы

познания природы и общества рассматривались в ортодоксально-католическом

духе. Он выработал общие принципы католического богословия, считаемые

церковью незыблемыми и по сей день. Выдвигая идею гармонии веры и разума,

Фома Аквинский тем не менее подчинил науку богословию (наука — служанка

богословия).

Наука в средние века была в основном книжным делом, она опиралась

главным образом на абстрактное мышление. При непосредственном обращении к

природе она пользовалась, как правило, методами наблюдения, крайне редко —

эксперимента; видела свою цель не в том, чтобы способствовать

преобразованию природы, а стремилась понять мир таким, каким он предстает в

процессе созерцания, не вмешивающегося в естественный ход событий и не

руководствующегося соображениями практической пользы. В этом отношении

средневековая наука была антиподом как науки Нового времени, так и

средневековой техники, именно последняя была первоначально носителем духа

преобразования, который в XVI—XVII вв. стал доминирующим и в науке.

В средневековой науке выделяются четыре больших направления. Первое —

физико-космологическое, ядром которого является учение о движении; на

основе аристотелевской натурфилософии оно объединяет массив физических,

астрономических и математических знаний, послуживших почвой для развития

математической физики Нового времени.

Второе — учение о свете, оптика в узком смысле слова является частью

общей доктрины - «метафизики света», в рамках которой строится модель

вселенной, соответствующая принципам неоплатонизма. Следующее направление

средневекового знания составляют науки о живом, они понимались как науки о

душе, рассматриваемой как принцип и источник и растительной, и животной, и

разумной жизни, и содержали богатый эмпирический материал и систему

аристотелевского толка. Наконец, комплекс астролого-медицинских знаний (к

которому в известном отношении примыкает также учение о минералах) и

алхимию следует выделить как особое направление средневековой науки.

Алхимия представляет собой специфический феномен средневековой

культуры — нечто целостное, включающее в себя такие компоненты, как научные

обобщения и фантазии, рациональная логика и мифология. Алхимический рецепт

— это форма познания природы, связанная с особенностями средневекового

мышления. Согласно христианской догматике, мир есть изделие (Лактанций),

т.е. мир вышел из рук бога законченным, совершенным. Вот почему любое

действие — лишь комментирование мира, копирование образца. Фундаментальной

особенностью средневекового мышления является его рецептурный характер,

связанный с его авторитарностью и иерархичностью, причем средневековый

рецепт — и действие, и священнодействие сразу. Таким образом, в алхимии как

бы вместе проявляются иррационалистическая и рационалистическая

тенденция средневековой культуры Запада.

Рационалистическая тенденция средневековой культуры весьма ярко

обнаружилась в трудах английского ученого монаха францисканского ордена

Роджера Бэкона (1214—1292). Он был одним из первых, кто настаивал на

необходимости опытного познания природы, противопоставляя опытное знание

ложным авторитетам. В своих сочинениях, основным из которых был «Большой

труд», он выдвигает ряд замечательных догадок, мечтает о летательных

аппаратах, о подъемных кранах, облегчающих труд человека. Р.Бэкон установил

способы получения многих химических веществ, составил рецепт пороха; его

сочинения католическая церковь предала анафеме, а он сам провел 14 лет в

заключении.

Кроме схоластики в средние века существовали иные направления в

философии и богословии, которые вели борьбу со схоластикой. Одним из таких

направлений была мистика, чьи представители отвергли необходимость изучать

Аристотеля и пользоваться логическими

Мистики считали, что религиозные доктрины познаются не с помощью

разума и науки, а путем интуиции, озарения или «созерцания», молитв и

бдений. К известным мистикам средневековья относятся Бернард Клервовский,

организатор второго крестового похода, Иоганн Баулер и Фома Кемпийский,

написавшие немало произведений и оказавшие большое влияние на деятельность

немецких реформаторов радикального направления XVI в. Мистики отрицали роль

разума в познании мира и бога и в этом отношении были более реакционными,

чем схоласты. Но среди них были сильны демократические настроения,

мистические секты критически относились к феодальному строю и предсказывали

необходимость переворота и установления царства божия на земле. К ним

относился Иоахим Флорский (1132—1202), предвещавший наступление на земле

тысячелетнего царства, в котором не будет частной собственности,

неравенства и эксплуатации.

В XII—XIII вв. под влиянием школьного и университетского образования в

городах Западной Европы развивалась латинская литература (на церковные и

Страницы: 1, 2, 3