Кризис политической системы СССР в период 1986-1991 годов

маневр. Ситуация в стране требовала решительного развития курса на

смешанную экономику, на создание правового государства и заключение нового

союзного договора. Все это объективно работало на демократов.

К зиме 1989/90 года политическая ситуация существенно изменилась.

Горбачев, не без оснований опасаясь, что весенние выборы в республиках

приведут к победе радикальных сил ("Демократическая Россия", РУХ и другие),

которые сразу же - по примеру Прибалтики - постараются занять независимую

позицию в отношении возглавляемого им Верховного Совета Союза, сделал шаг,

против которого он и его единомышленники выступали еще несколько месяцев

назад. Используя свой авторитет в возглавляемом им Верховным Совете СССР,

он сумел - при сопротивлении Межрегиональной депутатской группы - провести

решение об учреждении поста Президента СССР. Став Президентом, Горбачев

получил широкие политические полномочия и тем самым сильно укрепил свою

власть в стране.

Это было почти год назад. Но за прошедшее с тех пор время ситуация

вновь изменилась. Сначала произошел сдвиг "влево" в расстановке сил на

политической арене. В России победу на выборах, хотя и с минимальным

перевесом, одержал блок "Демократическая Россия". Лидером парламента РСФСР

стал Б.Н.Ельцин - неординарный политик: с одной стороны, он символизирует

"сильную личность" (известны те "крутые" методы, которыми Ельцин

пользовался в бытность его Первым секретарем МГК КПСС), с другой стороны -

он прост, открыт, демократичен, его политическому стилю присущ популизм.

Демократы возглавили Московский, Ленинградский, ряд советов других крупных

городов. Схожее положение создалось на Украине, в Молдове, Армении, Грузии,

в Прибалтийских республиках.

Затем политическая борьба перешла на государственный уровень.

Сложилось фактическое многовластие, при котором союзные и республиканские

структуры не могли ни действовать без оглядки друг на друга, ни

договориться между собой. "Война законов" между Союзом и республиками

велась с переменным успехом и к зиме 1990/91 года достигла апогея в связи с

трагическими событиями в Прибалтике, борьбой вокруг Союзного договора и

союзного бюджета. Все это происходило на фоне быстрого развала экономики,

межнациональной конфронтации между республиками и внутри их.

В результате наметился очередной сдвиг в умонастроениях общества. После

того, как в крупных индустриальных центрах России и Украины к власти пришли

демократы, прошло немало времени, но ситуация продолжала ухудшаться. Более

того, демократия явственно вырождалась в анархию, усиливая тоску по

"сильной руке". Подобные настроения овладели и Верховным Советом СССР: в

декабре он, опасаясь непредсказуемого развития событий, делегировал

Президенту дополнительные полномочия, а заодно - дополнительную

ответственность. Горбачев же в январе этого года сформировал новый Кабинет

министров, в котором ключевые посты заняли представители "просвещенной"

бюрократии и военно-промышленного комплекса.

Первый президент.

Избрание Горбачева на должность Генерального секретаря ЦК КПСС вовсе не

было предопределено расстановкой политических сил. Был, по признанию самого

Михаила Сергеевича, и другой кандидат. Но в результате скрытой, недоступной

простому смертному аппаратной игры победу одержала именно его команда.

Естественно, Горбачеву нужно было укрепиться у власти. А для того,

чтобы идеологически обосновать свою борьбу со "склеротическими

геронтократами", старой партийной гвардией, он вынужден был провозгласить

курс на обновление социализма с его ведущей и направляющей силой - КПСС.

Поначалу, в апреле, когда народ скорбил по поводу алкогольной кампании,

начались кадровые перестановки. Один за другим отправлялись на заслуженный

отдых партийные вожди областей и республик. Чисткой аппарата руководил

теперь уже подзабытый Егор Кузьмич Лигачев, и за два года справился со

своей задачей - рассадил преданных людей на все ключевые посты.

На этом все партийные "перестройки" до Горбачева, как правило,

заканчивались, но влияние Лигачева в партии возросло настолько, что генсек

почувствовал дыхание конкурента в затылок. И не успела новая номенклатура

припасть к кормушке, как Горбачев объявил о том, что перестройка

продолжается.

Однако "свалить" Лигачева на партийной арене оказалось не так-то

просто, и Горбачеву в конце концов пришлось создавать альтернативные

структуры в виде Верховного Совета и Съезда народных депутатов, чтобы

держать аппаратчиков в постоянном напряжении. В сидении на двух стульях

сразу Горбачев нашел для себя несомненную пользу: партократов всегда можно

было припугнуть демократами, а демократов - славой КПСС.

Наконец, на XVIII Съезде задача-максимум была выполнена: Горбачев

окончательно подмял под себя партаппарат, который даже смирился с переходом

к рынку и потерей европейских колоний. Но оказалось, что борьба за власть

не закончена, напротив - вступает в новую стадию. Инициативу теперь

перехватили демократы во главе с Б.Н.Ельциным.

Ельцин как Президент.

Существуют, видимо, несколько типов, моделей поведения "первого лица"

государства. "Вождь" знает, как надо, и ведет народ к новым и новым

свершениям. "Патрон" заботится о том, чтобы все члены большой семьи-

государства были довольны, сыты и друг друга не обижали."Аарбитр" следит за

соответствием всех проявлений жизни писаным и неписанным законам. И т. д.

Первая, "бунтарская", часть политической карьеры Ельцина, казалось,

закончилась 29 мая 1990 года, когда он был избран председателем Верховного

Совета России. Впрочем, трудно было ожидать, что в новой роли он напрочь

откажется от прежних политических привычек. Став через год президентом,

Ельцин вскоре продемонстрировал, что намерен сочетать в своей деятельности

все три модели поведения. Наверное, харизматический лидер так и должен был

себя вести, именно этого и ждали его приверженцы.

Осознавая себя внепартийным, выражающим интересы целого народа

президентом, Ельцин поневоле стремится держаться за все рычаги власти, не

довольствуясь ролью главы ее исполнительной ветви. Этим, по-видимому, и

обусловлен стиль поведения президента, который аналитики именуют

"конфронтационным". Конфронтация заложена в том, что Ельцин все время

стремится действовать в системе простейшей, привычной ему с 1987 года

схемы: массы и лидер. Советы, Конституционный суд и кто бы то ни было еще,

претендующий на самостоятельную политическую роль, т. е. на выражение части

"застолбленных" президентом народных интересов, неизбежно рискуют быть

объявленными "реакционными", "утратившими доверие" и т. п.

Одним из самых трудных, однако, испытаний, ожидавших Ельцина на посту

президента, стало другое - сочетание лозунгов "ДемРоссии" с императивом

российской державности. На первых порах Ельцин, как я помню, "раздавал"

суверенитеты "каждому по способностям", но обещал сберечь единство России.

Но ведь единство подлинной, исторической России, существовавшей с 1922 года

под псевдонимом "СССР", было разрушено в Беловежской пуще. Неясно, был ли

Ельцин инициатором беловежских соглашений; каким именно виделось ему тогда

СНГ и т. д. Но сам факт участия в уп-

разднении СССР стал, пожалуй, самым крупным и драматическим событием

политической биографии Ельцина. А когда в внутри РФ Чечня взяла "слишком

много" суверенитета, Ельцин попробовал вмешаться, но безуспешно. Теперь,

когда почти все российские автономии обзавелись собственными президентами и

конституциями, Ельцину, возможно, и хотелось бы снова оказаться

единственным президентом в своей стране, но не совсем ясно, как это

сделать. А Конституция написана уже и в Вятке, пишется в Туле ...

Некоторое время назад Ельцин вдруг объявил, что он "националист"

(конечно, в смысле приверженности национальной идее). Но следует все же

признать, что внутрироссийская региональная политика остается пока одним из

самых слабых мест администрации Ельцина.

Анализ либеральных и других движений.

Почему не успев народиться, демократия уступает место авторитарному

президентскому режиму и происходит "перестройка перестройки"?

Во-первых, демократия, в отличие от "демократизации", предполагает

определенный тип общественных отношений, и опыт мировой истории это

подтверждает. Прежде всего, демократия требует, чтобы в обществе друг другу

противостояли свободные и равные собственники, которые наделены всеми

гражданскими правами . Из этих предпосылок демократии у нас наличествует в

лучшем случае лишь одна - формальное равенство. Но равенство людей

несвободных (вспомните про паспортный режим, прописку, лимиты, визитки и

талоны), практически лишенных собственности. На такой почве демократизация

неизбежно ведет не к демократии, а к охлократии, к власти толпы, а не

народа. Если бы экономическая реформа продвигалась хотя бы вровень с

демократизацией!.. Но этого не получилось, а посему складывающиеся

политические формы и институты были лишены адекватного демократического

содержания и работали не столько на укрепление, сколько на дискредитацию

демократии.

Естественное и закономерное размежевание в стане демократических сил,

начавшееся буквально сразу после того, как им удалось решить свою первую

задачу - потеснить у кормила власти партийную номенклатуру, отнюдь не

укрепило шансы демократической перестройки. Пока демократы выступали

"против" власть предержащих, набирали очки в предвыборных кампаниях, они

были едины. На как только перед ними стал вопрос о позитивной программе

действий, в лагере победителей начались разногласия. Обнаружилось, что

наиболее организованное, опирающееся на мощную системы органов массовой

информации крыло демократов, стоит на праволиберальных, пробуржуазных

позициях. Более умеренные, но так же либеральные в целом позиции занимает

центристский блок. Существует также альтернативный им блок - "Левая

демократия". В него вошли некоторые малочисленные партии и движения

социалистической ориентации.

В таком размежевании нет ничего неожиданного: понятно, что интересы

будущих предпринимателей, будущих средних слоев и будущих наемных рабочих

по мере развития рыночных структур, мягко говоря, не могут быть во всем

одинаковы. Понятно и то, что располагая несравненно лучшей материальной и

пропагандистской базой, а так же искушенными идеологами, талантливыми

публицистами и умелыми ораторами, либералы завладели не только общественным

вниманием, но и определенным политическими рычагами.

Разумеется, и в стане советских либералов имеются свои проблемы и

разногласия. Однако расхождения во взглядах между представителями

либерального лагеря не очень существенны. Главное для них - категорическое

неприятие не только административно-командной системы, но и "гуманного,

демократического социализма". По общему мнению либералов, последний

несовместим с принципами свободы личности, неприкосновенности частной

собственности, политического плюрализма.

Гораздо серьезнее расхождения между либералами и другими нарождающимися

движениями - в первую очередь новым рабочим движением. В 1990 году была

образована Федерация независимых профсоюзов России, укрепил свои позиции

Соцпроф. Состоялся Второй съезд шахтеров, объявивший о создании нового

горняцкого профсоюза; аналогичные шаги предприняты рабочими в ряде других

отраслей промышленности. Прошел 1 Всесоюзный съезд советов трудовых

коллективов и рабочих комитетов, который выразил готовность разделить

ответственность за ход экономических преобразований в стране, не допустить

бесконтрольной распродажи государственной собственности, превращения и

прежде всесильных министерств в новые монополистические объединения:

концерны и ассоцации (что в настоящее время и происходит).

Все активнее выступали другие массовые демократические движения -

экологисты ("зеленые"), Федерация обществ потребителей, молодежные, женские

организации. Однако все они так и не стали главными действующими лицами

политического процесса, не смогли переломить его инерцию. на деле победой

демократов над КПСС воспользовались лишь либералы, развернувшие отчаянную

борьбу против коммунистов-реформаторов.

Однако борьба эта, если вынести за скобки события в Прибалтике, где

центру противостоял даже не национал-либерализм, а коалиция национал-

либеральных и национал-социалистических сил,

- в целом отнюдь не является борьбой на уничтожение. Ибо реформаторы в

центре, во главе которых стоит Президент СССР, за последний год сделали

значительный шаг в сторону отказа от прежних идеологических фетишей.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Кризис политической системы: необходимость компромисса.

Борьба на политической арене страны шла главным образом вокруг двух

пунктов (на мой взгляд эта борьба продолжается и по сей день). Первый -

общий сценарий развития перестройки. Будет ли это постепенное врастание

сложившихся структур управления в рыночное хозяйство и введение

государственно-бюрократического капитализма "сверху"? Или же, напротив,

ликвидация этих структур и стихийное формирование капитализма "снизу"?

Второй узловой момент: поскольку реформы требуют заведомо непопулярных

мер, то ответственность за их принятие и все связанные с ними издержки

возлагаются, как правило, на политических противников. Чаще всего в роли

"козла отпущения" выступал Центр. Это проявлялось, например, в ходе

политического скандала, который разразился в Верховном Совете России, когда

союзное правительство обнародовало решение о введении договорных цен на ряд

товаров (в ноябре 1990 года). а между тем это решение было согласовано и с

Б.Н.Ельциным, и с И.С.Силаевым. Известны и обратные случаи, когда Центр сам

находил "козла": введенный по указу Президента пятипроцентный налог с

продаж, изъявший из кармана населения только за январь-февраль 1991 года

чуть менее миллиарда (931.5 млн.) рублей, "свалили" на Совет Министров

РСФСР.

К концу 1990 года установилась патовая ситуация: ни коммунисты-

реформаторы, ни либералы уже не могли, каждые в отдельности, добиться

позитивных сдвигов в экономике, политике, социальной сфере. Главное - они

не могли поодиночке противостоять угрозе всеобщей анархии. Первые - потому

что в значительной степени утратили поддержку народа, вторые - потому что

после своих первых побед успели подрастерять многих своих приверженцев.

Понимание необходимости политического компромисса наблюдалось как в

одном, так и в другом лагере. Коммунисты-реформаторы (и даже коммунисты-

консерваторы в лице ЦК КП РСФСР) в своих документах второй половины 1990

года призывали к гражданскому согласию, выражали готовность создать не

просто блок сил "соци-

алистической ориентации", но пойти на союз со всеми демократическими

партиями и движениями. Их оппоненты, хлебнув лиха в решении практических

вопросов, с которыми они столкнулись, придя к власти на местном, а кое-где

и на республиканском уровне, похоже, также были внутренне готовы к

сотрудничеству. Идея компромисса с частью аппарата и центром и создания

сильной исполнительной власти - такой, например, лейтмотив декабрьской

программной статьи Г.Х.Попова, озаглавленной не без претензии: "Что

делать?". ("Огонек", 1990, NN 50,51). Идея гражданского согласия путем

приостановки действия иди полного роспуска всех политических партий стала к

концу 1990 года популярной и замелькала на разных флангах либерально-

демократического движения. Об этом говорили и А.А.Собчак, и лидер

либерально-демократической партии России В.В.Жириновский. Либералы, по всей

видимости, поняли, что их время истекает, так и не начавшись.

Роза политических ветров перестройки изменилась в очередной раз.

Разразился острейший кризис сложившейся политической системы. Провозгласив

лозунг "Вся власть - Советам!", реформаторы даже не задумывались над тем,

что Советы, которые перестали быть приводными ремнями КПСС, не в состоянии

организовать нормальный процесс политического развития. Пресса КПСС остро

критиковала "некомпетентных демократов", не умеющих наладить работу тех

Советов, в которых им принадлежит большинство. "Некомпетентные демократы"

кивали на "саботаж" со стороны прежней правящей касты - аппарата

исполнительной власти, мафиозных структур. Однако суть дела глубже.

Политический кризис конца 1990 года - результат не столько некомпетентности

или саботажа, сколько отжившего типа государственности.

Каждая политическая сила стремилась искать собственный выход из этого

кризиса. Болезненнее всего на него реагировали "государственные сословия" -

те слои, само существование которых было поставлено сейчас на карту. Они

все энергичнее подталкивали Президента и Верховный Совет СССР к

установлении, авторитарного президентского режима при номинальной советской

власти. Горбачев, хотя и не без колебаний, вынужден был идти на это. он

нуждался в поддержке, но получить же ее было ниоткуда больше не мог : КПСС

утратила мобилизационные способности, а с либералами сотрудничество не

сложилось - сказалась инерция

конфронтации.

Впрочем, если бы оно и сложилось - авторитарной трансформации режима

едва ли удалось избежать. Ибо либералы - во всяком случае, те из них, кто

делает погоду на политическом небосклоне, рассматривали ( и рассматривают)

усиление исполнительной власти, авторитарные методы перехода к рыночному

хозяйству как нечто долговременное, а не как временную тактическую меру,

поэтому, строго говоря, не только демократами, но и либералами они являлись

разве что в кавычках. Достаточно было прочесть проект Конституции России,

чтобы увидеть: тоталитарный режим предполагается заменить не всеобщей

демократией, но авторитарной властью. При этом, однако, в отличие от

коммунистов-реформаторов, либералы нацеливались (и нацеливаются) на

изменение фундамента политической системы, на трансформацию советской

власти в парламентскую республику.

И все же определенный шанс предотвратить окончательную

"авторитаризацию" перестройки еще имеется. Превращение подлинно

демократических движений во влиятельную политическую силу, в "четвертый

вектор" преобразований (наряду с консерваторами, реформаторами и

либералами) может существенно изменить политическую погоду. Даже

авторитарный президентский режим нуждается в легитимности и социальной

базе. Поэтому демократические движения добиваются того, чтобы осуществлялся

не бюрократический и не анархический вариант капиталистического развития.

Крайне важно обеспечить участие общественных организаций трудящихся в

решении всех практических вопросов перехода к рынку, включая

разгосударствление и частичную приватизацию государственной собственности.

Не реформаторы и не либералы, а только демократические, самодеятельные

общественные организации трудящихся могут воспрепятствовать замыслам

консервативных сил, которые пытаются спровоцировать народный бунт против

грядущего рынка, антирыночную, тоталитарную контрреволюцию. Для этого,

однако, всем общественно-политическим, потребительским, культурно-

просветительным, профсоюзным и иным организациям необходимо сплотиться в

мощный блок демократического единства.

Список используемой литературы:

1. Международный ежегодник: политика и экономика, 1991

2. "Московский комсомолец", выборочно 1990-1991

3. "Аргументы и факты", выборочно 1990-1991

4. "Перспективы", апрель 1991

5. "Деловые люди", октябрь 1990, январь 1991

6. Материалы XVII Съезда КПСС

7. "Страницы истории советского общества", 1989

8. Н. Верт "История Советского Государства"

***

-----------------------

Министерство общего профессионального образования РФ

Уссурийский государственный педагогический институт

Кафедра социально -

экономических наук.

Тема: Кризис политической системы СССР в период

1986-1991 годов

реферат студента 211 группы

физико-математического

факультета Дик Нели

научный руководитель

Куцый В. Ю. доцент,

кандидат исторических наук.

Уссурийск 1999 г.

Страницы: 1, 2