Иван III Великий в истории России

шаг. В нарушение древнего обычая он присоединяет все земли умершего Юрия к

великому княжению, не поделившись с братьями. Назревал открытый разрыв.

Примирить сыновей сумела в тот раз мать — Мария Ярославна. По заключённому

ими соглашению Андрей Большой (Углицкий) получал город Романов на Волге,

Борис — Вышгород, Андрей Меньшой — Тарусу. Дмитров, где княжил покойный

Юрий, остался за великим князем. Давно Иван Васильевич лелеял мысль о том,

чтобы добиться увеличения своей власти за счёт братьев — удельных князей.

Ещё незадолго до похода на Новгород он провозгласил своего сына великим

князем. По Коростынскому договору права Ивана Ивановича были приравнены к

правам отца. Это поднимало наследника на небывалую высоту и исключало

претензии братьев Ивана III на престол. И вот теперь был сделан ещё один

шаг, закладывавший основу новых отношений между членами великокняжеской

семьи. В ночь с 4 на 5 апреля 1473 г. Москва была объята пламенем. Сильные

пожары, увы, были делом нередким. В эту ночь отошёл в вечность митрополит

Филипп. Его преемником стал епископ Коломенский Геронтий. Ненадолго пережил

покойного владыку Успенский собор, его любимое детище. 20 мая рухнули стены

храма, уже почти достроенного. Великий князь решил сам заняться возведением

новой святыни. По его поручению в Венецию отправился Семен Иванович

Толбузин, который вёл переговоры с искусным каменных, литейных и пушечных

дел мастером Аристотелем Фиораванти. В марте 1475 г. итальянец прибыл в

Москву. Он возглавил строительство Успенского храма, доныне украшающего

Соборную площадь Московского Кремля.

Поход «миром» на Великий Новгород. Конец вечевой республики.

Побежденный ,но не подчинившийся до конца ,Новгород не мог не беспокоить

великого князя московского. 21 ноября 1475 г. Иван III прибыл в столицу

вечевой республики «миром». Он всюду принимал дары от жителей, а вместе с

ними и жалобы на произвол властей. «Вятшие люди» — вечевая верхушка во

главе с владыкой Феофилом — устроили пышную встречу. Почти два месяца

продолжались пиры и приёмы. Но и здесь, должно быть, примечал государь, кто

из бояр ему друг, а кто — скрытый «супротивник». 25 ноября представители

Славковой и Микитиной улиц подали ему жалобу на самоуправство высших

новгородских чиновников. После судебного разбирательства были схвачены и

отправлены в Москву посадники Василий Онаньин, Богдан Есипов и ещё

несколько человек, все — лидеры и сторонники «литовской» партии. Не помогли

мольбы архиепископа и бояр. В феврале 1476 г. великий князь возвратился в

Москву. Звезда Новгорода Великого неумолимо приближалась к закату. Общество

вечевой республики давно уже разделилось на две части. Одни стояли за

Москву, другие с надеждой смотрели в сторону короля Казимира IV. В феврале

1477 г. в Москву приехали новгородские послы. Приветствуя Ивана

Васильевича, они назвали его не «господином», как обычно, а «государем». По

тем временам подобное обращение выражало полное подчинение. Иван III

немедленно воспользовался этим обстоятельством. В Новгород отправились

бояре Федор Хромой, Иван Тучко Морозов и дьяк Василий Долматов, чтобы

осведомиться, какого «государства» хотят от великого князя новгородцы.

Собралось вече, на котором московские послы изложили суть дела. Сторонники

«литовской» партии услышали, о чём идёт речь, и бросили в лицо побывавшему

в Москве боярину Василию Никифорову обвинения в измене: «Переветник, был ты

у великого князя и целовал ему крест против нас». Василий и ещё несколько

активных сторонников Москвы были убиты. Шесть недель волновался Новгород.

Послам было заявлено о желании жить с Москвой «по старине» (т.е. сохранить

новгородскую вольность). Становилось ясно, что нового похода не избежать.

Но Иван III, по своему обыкновению, не спешил. Он понимал, что с каждым

днём новгородцы будут всё более погрязать во взаимных дрязгах и обвинениях,

а число его сторонников станет расти под впечатлением нависшей вооружённой

угрозы. Когда великий князь выступил из Москвы во главе объединённых сил,

новгородцы не смогли даже собрать полки, чтобы попытаться отразить

нападение. В столице был оставлен молодой великий князь Иван Иванович. По

дороге в ставку то и дело прибывали новгородские посольства в надежде

завязать переговоры, но их даже не допускали к государю. Когда до Новгорода

оставалось не более 30 км, приехал сам архиепископ Новгородский Феофил с

боярами. Они называли Ивана Васильевича «государем» и просили «отложить

гнев» на Новгород. Однако, когда дело дошло до переговоров, оказалось, что

послы недостаточно отчётливо представляют себе сложившуюся ситуацию и

требуют слишком многого. Великий князь с войскам прошёл по льду озера

Ильмень и встал под самыми стенами города. Московские рати со всех сторон

обложили Новгород. То и дело подходили подкрепления. Прибыли псковские

полки с пушками, братья великого князя с войском, татары касимовского

царевича Данияра. Феофилу, в очередной раз побывавшему в московском стане,

был дан ответ: «Восхощет нам, великим князем, своим государем, отчина наша

Новгород бити челом, и они знают, отчина наша, как... бити челом». Между

тем положение в осажденном городе заметно ухудшалось. Не хватало

продовольствия, начался мор, усилились междоусобные склоки. Наконец, 7

декабря 1477 г. на прямой вопрос послов, какого «государства» хочет Иван

III в Новгороде, государь московский ответил: «Хотим государства своего как

на Москве, государство наше таково: вечевому колоколу в отчине нашей в

Новгороде не быть, посаднику не быть, а государство нам своё держать как у

нас на низовской земле». Эти слова прозвучали приговором новгородской

вечевой вольнице. Территория собираемого Москвой государства увеличилась в

несколько раз. Присоединение Новгорода — один из важнейших итогов

деятельности Ивана III, великого князя московского и всея Руси.

Стояние на реке Угре. Конец ордынского ига.

12 августа 1479 г. в Москве был освящен новый собор во имя Успения Божьей

Матери, задуманный и построенный как архитектурный образ единого Русского

государства. «Бысть же та церковь чюдна вельми величеством и высотою,

светлостью и звонкостью и пространством, такова же преже того не бывала в

Руси, опроче (помимо) Владимерскыя церкви...» — восклицал летописец.

Торжества по случаю освящения собора продлились до конца августа. Высокий,

чуть сутулившийся Иван III выделялся в нарядной толпе своих родственников и

придворных. Не было рядом с ним только его братьев Бориса и Андрея. Однако

не прошло и месяца с начала празднеств, как грозное предзнаменование

грядущих бед потрясло столицу. 9 сентября Москва неожиданно загорелась.

Пожар быстро распространялся, подступая к стенам Кремля. Все, кто мог,

вышли на борьбу с огнем. Даже великий князь и его сын Иван Молодой тушили

пламя. Многие оробевшие, видя своих великих князей в алых отблесках огня,

также занялись тушением пожара. К утру стихию удалось остановить. Думал ли

тогда уставший великий князь, что в зареве пожара начинается самый трудный

период его княжения, который продлится около года? Именно тогда на кон

будет поставлено всё, чего удалось достичь за десятилетия кропотливого

государственного труда. До Москвы доходили слухи о назревающем заговоре в

Новгороде. Иван III вновь отправился туда «миром». На берегу Волхова он

провёл остаток осени и большую часть зимы. Одним из результатов его

пребывания в Новгороде был арест архиепископа Новгородского Феофила. В

январе 1480 г. опального владыку под конвоем отправили в Москву.

Новгородской оппозиции был нанесён ощутимый удар, однако тучи над великим

князем продолжали сгущаться. Впервые за много лет Ливонский орден напал

большими силами на земли Пскова. Из Орды доходили смутные известия о

подготовке нового нашествия на Русь. В самом начале февраля пришла ещё одна

плохая новость — братья Ивана III князья Борис Волоцкий и Андрей Большой

решились на открытый мятеж и вышли из повиновения. Нетрудно было

догадаться, что союзников они будут искать в лице великого князя литовского

и короля польского Казимира и, может быть, даже хана Ахмата — врага, от

которого исходила самая страшная опасность для русских земель. В

сложившихся условиях московская помощь Пскову сделалась невозможной. Иван

III спешно покинул Новгород и выехал в Москву. Государство, раздираемое

внутренними смутами, перед лицом внешней агрессии было обречено. Иван III

не мог не понимать этого, и потому первым его движением было желание

уладить конфликт с братьями. Их недовольство было вызвано планомерным

наступлением московского государя на принадлежавшие им удельные права

полунезависимых властителей, уходившие своими корнями во времена

политической раздробленности. Великий князь был готов идти на большие

уступки, однако не мог перейти грань, за которой начиналось возрождение

прежней удельной системы, принёсшей на Русь столько бедствий в прошлом.

Начавшиеся переговоры с братьями зашли в тупик. Своей ставкой князья Борис

и Андрей избрали Великие Луки — город на границе с Литвой — и вели

переговоры с Казимиром IV. О совместных действиях против Москвы договорился

с Казимиром и Ахмат. Весной 1480 г. стало ясно, что достичь соглашения с

братьями не удастся. В эти же дни пришло страшное известие — хан Большой

Орды во главе огромного войска начал медленное продвижение на Русь. Хан не

торопился, ожидая обещанной помощи от Казимира. «Того же лета, — повествует

летопись, — злоименитый царь Ахмат... поиде на православное христьяньство,

на Русь, на святые церкви и на великого князя, похваляся разорити святые

церкви и все православие пленити и самого великого князя, яко же при Батый

беше (было). Летописец не напрасно вспомнил тут Батыя. Опытный воин и

честолюбивый политик, Ахмат мечтал о полном восстановлении ордынского

господства над Русью. Ситуация становилась критической. В череде плохих

известий отрадным было одно, пришедшее из Крыма. Туда по указанию великого

князя отправился Иван Иванович Звенец Звенигородский, который должен был

любой ценой заключить с воинственным крымским ханом Менгли-Гиреем договор о

союзе. Послу была поставлена задача добиться от хана обещания, что тот в

случае вторжения Ахмата в русские пределы ударит ему в тыл или по крайней

мере нападёт на земли Литвы, отвлекая силы короля. Цель посольства была

достигнута. Заключённый в Крыму договор стал важным достижением московской

дипломатии. В кольце внешних врагов Московского государства была пробита

брешь. Приближение Ахмата ставило великого князя перед выбором. Можно было

запереться в Москве и ждать врага, надеясь на прочность её стен. В этом

случае огромная территория оказалась бы во власти Ахмата и ничто уже не

смогло бы помешать соединению его сил с литовскими. Был другой вариант —

двинуть русские полки навстречу врагу. Именно так поступил в 1380 г.

Дмитрий Донской. Последовал примеру своего прадеда и Иван III. В начале

лета на юг были посланы большие силы под командованием Ивана Молодого и

верного великому князю брата Андрея Меньшого. Русские полки разворачивались

по берегу Оки, тем самым создавая мощный заслон на пути к Москве. 23 июня в

поход выступил сам Иван III. В тот же день из Владимира в Москву была

привезена чудотворная икона Владимирской Божьей Матери, с заступничеством

которой связывали спасение Руси от войск грозного Тамерлана в 1395 г. В

течение августа и сентября Ахмат искал слабое место в русской обороне.

Когда ему стало ясно, что Ока крепко охраняется, он предпринял обходной

маневр и повёл свои войска к литовской границе, надеясь в районе устья реки

Угры (приток Оки) прорвать линию русских полков. Иван III, озабоченный

неожиданным изменением намерений хана, срочно выехал в Москву «на совет и

думу» с митрополитом и боярами. В Кремле состоялся совет. Митрополит

Геронтий, мать великого князя, многие из бояр и высшего духовенства

высказались за решительные действия против Ахмата. Было решено готовить

город к возможной осаде. Московские посады были сожжены, а их жители

переселены внутрь крепостных стен. Как ни тяжела была эта мера, опыт

подсказывал, что она необходима: в случае осады расположенные рядом со

стенами деревянные постройки могли послужить неприятелю укреплениями или

материалом для строительства осадных машин. В те же дни к Ивану III пришли

послы от Андрея Большого и Бориса Волоцкого, которые заявили о прекращении

мятежа. Великий князь пожаловал братьям прощение и повелел им двигаться со

своими полками к Оке. Затем он вновь покинул Москву. Тем временем Ахмат

попытался форсировать Угру, но его атака была отбита силами Ивана Молодого.

Несколько дней продолжались бои за переправы, которые также не принесли

ордынцам успеха. Вскоре противники заняли оборонительные позиции на

противоположных берегах реки. Началось знаменитое «стояние на Угре». То и

дело вспыхивали перестрелки, но на серьёзную атаку ни одна из сторон не

решалась. В таком положении начались переговоры. Ахмат потребовал, чтобы к

нему с изъявлением покорности явился сам великий князь, или его сын, или по

крайней мере его брат, а также чтобы русские выплатили дань, которую

задолжали за несколько лет. Все эти требования были отклонены, и переговоры

прервались. Вполне возможно, что Иван пошёл на них, стремясь выиграть

время, поскольку ситуация медленно менялась в его пользу. На подходе были

силы Андрея Большого и Бориса Волоцкого. Менгли-Гирей, выполняя своё

обещание, напал на южные земли Великого княжества Литовского. В эти же дни

Ивану III пришло пламенное послание архиепископа Ростовского Вассиана Рыло.

Вассиан призывал великого князя не слушать лукавых советников, которые «не

перестают шептать в ухо... слова обманные и советуют... не противиться

супостатам», а последовать примеру прежде бывших князей, «которые не только

обороняли Русскую землю от поганых (т.е. не христиан), но и иные страны

подчиняли». «Только мужайся и крепись, духовный сын мой, — писал

архиепископ, — как добрый воин Христов по великому слову Господа нашего в

Евангелии: „Ты пастырь добрый. Пастырь добрый полагает жизнь свою за

овец...» ...Наступала зима. Угра замерзала и из водной преграды с каждым

днём всё более превращалась в крепкий ледяной мост, соединяющий враждующие

стороны. И русские, и ордынские воеводы начинали заметно нервничать,

опасаясь, что противник первым решится на внезапное нападение. Сохранение

войска сделалось главной заботой Ивана III. Цена необдуманного риска была

слишком велика. В случае гибели русских полков Ахмату открывалась дорога в

самое сердце Руси, а король Казимир IV не преминул бы воспользоваться

случаем и вступить в войну. Не было уверенности и в том, что сохранят

лояльность братья и недавно подчинённый Новгород. Да и крымский хан, видя

поражение Москвы, мог быстро позабыть о своих союзнических обещаниях.

Взвесив все обстоятельства, Иван III в начале ноября приказал отвести

русские силы от Угры к Боровску, который в зимних условиях представлял

собой более выгодную оборонительную позицию. И тут случилось неожиданное!

Ахмат, решив, что Иван III уступает ему берег для решающей битвы, начал

спешное отступление, похожее на бегство. В погоню за отступающими ордынцами

были отправлены небольшие русские силы. Иван III с сыном и всем воинством

вернулся в Москву, «и возрадовашася, и возвеселишася все людие радостию

велиею зело». Ахмат спустя несколько месяцев был убит в Орде заговорщиками,

разделив судьбу другого неудачливого завоевателя Руси — Мамая.

Современникам спасение Руси показалось чудом. Однако неожиданное бегство

Ахмата имело и земные причины, не исчерпывавшиеся цепочкой счастливых для

Руси военных случайностей. Стратегический план обороны русских земель в

1480 г. был хорошо продуман и четко осуществлен. Дипломатические усилия

великого князя предотвратили вступление в войну Польши и Литвы. Свою лепту

в спасение Руси внесли и псковичи, к осени остановившие немецкое

наступление. Да и сама Русь была уже не той, что в XIII в., во времена

нашествия Батыя, и даже в XIV в. — перед лицом орд Мамая. На место

полунезависимых, враждующих друг с другом княжеств пришло сильное, хотя ещё

и не совсем окрепшее внутренне Московское государство. Тогда, в 1480 г.,

трудно было оценить значение случившегося. Многие вспоминали рассказы дедов

о том, как всего через два года после славной победы Дмитрия Донского на

Куликовом поле Москва была сожжена войсками Тохтамыша. Однако история,

любящая повторы, на этот раз пошла по другому пути. Иго, тяготевшее над

Русью два с половиной столетия, окончилось.

Покорение Твери и Вятки.

Спустя пять лет после «стояния на Угре» Иваном III был сделан ещё один шаг

к окончательному объединению русских земель: в состав Русского

государства было включено Тверское княжество.Давно прошли те времена,

когда гордые и отважные тверские князья спорили с московскими о том, кому

из них собирать Русь. История разрешила их спор в пользу Москвы. Однако

Тверь ещё долго оставалась одним из крупнейших русских городов, а её

князья были в числе самых могущественных. Совсем ещё недавно тверской

монах Фома восторженно писал про своего великого князя Бориса

Александровича (1425— 1461 гг.): «Много искал я в премудрых книгах и

среди существовавших царств, но нигде не нашёл ни среди царей царя, ни

среди князей князя, кто бы был подобен сему великому князю Борису

Александровичу... И воистину подобает нам радоваться, видя его, великого

князя Бориса Александровича, славное княжение, исполненное многого

самовластья, ибо покоряющимся — от него честь, а непокоряющимся — казнь!»

Сын Бориса Александровича Михаил уже не имел ни могущества, ни блеска

своего отца. Однако он хорошо понимал, что происходит на Руси: всё движется

к Москве — вольно или невольно, добровольно или уступая силе. Даже Новгород

Великий —и он не устоял перед московским князем и расстался со своим

вечевым колоколом. Да и тверские бояре — разве они не перебегают один за

другим на службу к Ивану Московскому?! Всё движется к Москве... Не придёт

ли однажды и его, великого князя тверского, очередь признать над собой

власть москвича?..Последней надеждой Михаила сделалась Литва. В 1484 г. он

заключил с Казимиром договор, нарушивший пункты достигнутого ранее

соглашения с Москвой. Остриё нового литовско-тверского союза было

недвусмысленно направлено в сторону Москвы. В ответ на это в 1485 г. Иван

III объявил Твери войну. Московские войска вторглись в тверские земли.

Казимир не спешил помочь своему новому союзнику. Не имея сил сопротивляться

в одиночку, Михаил поклялся, что больше не будет иметь никаких отношений с

врагом Москвы. Однако вскоре после заключения мира свою клятву он нарушил.

Узнав об этом, великий князь в том же году собрал новую рать. Московские

полки подступили к стенам Твери. Михаил тайно бежал из города. Тверичи во

главе со своими боярами открыли великому князю ворота и присягнули ему на

верность. Независимое великое княжество Тверское прекратило своё

существование. В 1489 г. к Русскому государству была присоединена Вятка —

отдалённая и во многом загадочная для современных историков земля за

Волгой. С присоединением Вятки дело собирания русских земель, не входивших

в Великое княжество Литовское, было закончено. Формально самостоятельными

оставались только Псков и великое княжество Рязанское. Однако они

находились в зависимости от Москвы. Расположенные на опасных рубежах Руси,

эти земли часто нуждались в военной помощи великого князя московского.

Власти Пскова уже давно не решались ни в чём перечить Ивану III. В Рязани

правил юный князь Иван, который приходился великому князю внучатым

племянником и был ему во всём послушен.

Успехи внешней политики Ивана III.

К концу 80-х гг. Иван окончательно принял титул «великого князя всея

Руси». Названный титул был известен в Москве ещё с XIV в., но именно в эти

годы он сделался официальным и из политической мечты превратился в

реальность. Два страшных бедствия — политическая раздробленность и монголо-

татарское иго — ушли в прошлое. Достижение территориального единства

русских земель было важнейшим итогом деятельности Ивана III. Однако он

понимал, что останавливаться на этом нельзя. Молодое государство нуждалось

в укреплении изнутри. Надлежало обеспечить безопасность его границ. Ждала

своего решения и проблема русских земель, попавших в последние столетия под

власть католической Литвы, которая время от времени усиливала нажим на

своих православных подданных. В 1487 г. великокняжеские рати совершили

поход на Казанское ханство — один из осколков распавшейся Золотой Орды.

Казанский хан признал себя вассалом Московского государства. Тем самым

почти на двадцать лет было обеспечено спокойствие на восточных рубежах

русских земель. Дети Ахмата, владевшие Большой Ордой, уже не могли собрать

под свои знамена войско, сравнимое по численности с войском их отца.

Крымский хан Менгли-Гирей оставался союзником Москвы, и дружественные

отношения с ним ещё более укрепились после того, как в 1491 г. во время

похода детей Ахмата на Крым Иван III послал на помощь Менгли русские полки.

Относительное спокойствие на востоке и юге позволило великому князю

обратиться к решению внешнеполитических задач на западе и северо-западе.

Центральной проблемой тут оставались взаимоотношения с Литвой. В результате

двух русско-литовских войн (1492—1494 гг. и 1500— 1503 гг.) в состав

Московского государства удалось включить десятки древних русских городов,

среди которых были такие крупные, как Вязьма, Чернигов, Стародуб, Путивль,

Рыльск, Новгород-Северский, Гомель, Брянск, Дорогобуж и др. Титул

«великого князя всея Руси» наполнился в эти годы новым содержанием. Иван

III провозгласил себя государем не только подвластных ему земель, но и

всего русского православного населения, которое проживало на землях,

входивших некогда в состав Киевской Руси. Не случайно Литва долгие

десятилетия отказывались признать законность этого нового титула. К началу

90-х гг. XV в. Россия установила дипломатические отношения со многими

государствами Европы и Азии. И с императором Священной Римской империи и с

султаном Турции великий князь московский соглашался разговаривать только

как равный. Московское государство, о существовании которого ещё несколько

десятилетий назад мало кто знал в Европе, быстро получало международное

признание.

Внутренние преобразования.

Внутри государства постепенно отмирали пережитки политической

раздробленности. Князья и бояре, ещё недавно обладавшие огромной властью,

теряли её. Множество семей старого новгородского и вятского боярства

насильно были переселены на новые земли. В последние десятилетия великого

княжения Ивана III, наконец, исчезли удельные княжества. После смерти

Андрея Меньшого (1481 г.) и двоюродного дяди великого князя Михаила

Андреевича (1486 г.) прекратили своё существование Вологодский и Верейско-

Белозерский уделы. Печальна была судьба Андрея Большого, удельного князя

углицкого. В 1491 г. он был арестован и обвинён в измене. Старший брат

припомнил ему и мятеж в тяжёлом для страны 1480 году, и другие его

«неисправления». Сохранилось свидетельство, что впоследствии Иван III

раскаивался в том, сколь жестоко он обошёлся с братом. Но что-либо изменить

было уже поздно — после двух лет заключения Андрей умер. В 1494 г.

скончался последний брат Ивана III — Борис. Свой Волоцкий удел он оставил

сыновьям Федору и Ивану. По завещанию, составленному последним, большая

часть причитавшегося ему отцовского наследства в 1503 г. перешла к великому

князю. После смерти Ивана III удельная система в прежнем своём значении

никогда уже не возрождалась. И хотя он наделил своих младших сыновей Юрия,

Дмитрия, Семена и Андрея землями, они уже не имели в них реальной власти.

Уничтожение старой удельно-княжеской системы потребовало создания нового

порядка управления страной. В конце XV в. в Москве начали формироваться

органы центрального управления — «приказы», которые были прямыми

предшественниками петровских «коллегий» и министерств XIX в. В провинции

главную роль стали играть наместники, назначавшиеся самим великим князем.

Претерпевало изменение и войско. На место княжеских дружин приходили полки,

состоящие из помещиков. Помещики получали от государства на время своей

службы населённые земли, которые и приносили им доход. Земли эти назывались

«поместьями». Провинность или раннее прекращение службы означали потерю

поместья. Благодаря этому помещики были заинтересованы в честной и долгой

службе московскому государю. В 1497 г. был издан Судебник — первый

общегосударственный свод законов со времён Киевской Руси. Судебник вводил

единые правовые нормы для всей страны, что явилось важным шагом к упрочению

единства русских земель. В 1490 г. в возрасте 32 лет скончался сын и

соправитель великого князя, талантливый полководец Иван Иванович Молодой.

Его смерть привела к долгому династическому кризису, который омрачил

последние годы жизни Ивана III. После Ивана Ивановича остался малолетний

сын Дмитрий, представлявший старшую линию потомков великого князя. Другим

претендентом на престол был сын Ивана III от второго брака, будущий

государь всея Руси Василий III (1505—1533 гг.). За обоими претендентами

стояли ловкие и влиятельные женщины — вдова Ивана Молодого валашская

принцесса Елена Стефановна и вторая жена Ивана III, византийская принцесса

Софья Палеолог. Выбор между сыном и внуком оказался для Ивана III делом

крайне непростым, и он несколько раз менял своё решение, стремясь отыскать

такой вариант, который бы не привёл к новой череде междоусобий после его

смерти. Поначалу верх взяла «партия» сторонников Дмитрия-внука, и он в 1498

г. был коронован по неизвестному до того чину великокняжеского венчания,

несколько напоминавшему обряд венчания на царство византийских императоров.

Юный Дмитрий был провозглашен соправителем деда. На плечи ему были

возложены царственные «бармы» (широкие оплечья с драгоценными камнями), а

на голову — золотая «шапка». Однако торжество «великого князя всея Руси

Дмитрия Ивановича» продолжалось недолго. Уже в следующем году он и его мать

Елена попали в опалу. А ещё через три года за ними сомкнулись тяжёлые двери

темницы. Новым наследником престола стал княжич Василий. Ивану III, как и

многим другим великим политикам эпохи средневековья, пришлось в очередной

раз принести в жертву государственной надобности и свои родственные

чувства, и судьбы своих близких. Между тем к великому князю незаметно

подкрадывалась старость. Ему удалось завершить дело, завещанное отцом,

дедом, прадедом и их предшественниками, дело, в святость которого уверовал

ещё Иван Калита, — «собирание» Руси. Летом 1503 г. у великого князя

случился удар. Настало время задуматься о душе. Иван III, нередко круто

обходившийся с духовенством, был тем не менее глубоко набожен. Больной

государь отправился на богомолье по монастырям. Посетив Троицу, Ростов,

Ярославль, великий князь вернулся в Москву. В 1505 г. Иван III, «божиею

милостию государь всея Руси и великий князь Володимирский, и Московский, и

Новгородский, и Псковский, и Тверской, и Югорский, и Вятский, и Пермский, и

Болгарский, и иных» умер. Личность Ивана Великого была противоречива, как и

время, в которое он жил. В нём уже не было пылкости и удали первых

московских князей, но за его расчётливым прагматизмом ясно угадывалась

высокая цель жизни. Он бывал грозен и часто внушал ужас окружающим, но

никогда не проявлял бездумной жестокости и, как свидетельствовал один его

современник, был «до людей ласков», не гневался на мудрое слово, сказанное

ему в упрёк. Мудрый и осмотрительный, Иван III умел ставить перед собой

ясные цели и достигать их.

Первый государь всея Руси.

В истории Русского государства, центром которого стала Москва, вторая

половина XV столетия была временем юности — быстро расширялась территория,

одна за другой следовали военные победы, завязывались отношения с далёкими

странами. Старый обветшавший Кремль с небольшими соборами уже казался

тесным, и на месте разобранных древних укреплений выросли мощные стены и

башни, сложенные из красного кирпича. Внутри стен поднялись просторные

соборы. Засияли белизной камня новые княжеские терема. Сам великий князь,

принявший гордый титул «государя всея Руси», облачился в златотканые

одеяния, а на своего наследника торжественно возложил богато расшитые

оплечья — «бармы» — и драгоценную «шапку», похожую на корону.Но, для того

чтобы каждый — будь он русский или иноземец, крестьянин или государь

соседней страны — осознал возросшее значение Московского государства,

одного внешнего великолепия было недостаточно. Необходимо было найти и

новые понятия — идеи, в которых отразились бы и древность русской земли, и

её независимость, и сила её государей, и истинность её веры. Этим поиском

занялись русские дипломаты и летописцы, князья и монахи. Собранные воедино,

их идеи составили то, что на языке науки называется идеологией. Начало

формирования идеологии единого Московского государства относится к периоду

княжения великого князя Ивана III (1462—1505 гг.) и его сына Василия

(1505—1533 гг.). Именно в это время были сформулированы две основные идеи,

остававшиеся неизменными на протяжении нескольких столетий, — идеи

богоизбранности и независимости Московского государства. Теперь всем

предстояло узнать, что на востоке Европы появилось новое и сильное

государство — Россия. Иван III и его окружение выдвинули новую

внешнеполитическую задачу — присоединить западные и юго-западные русские

земли, находившиеся под властью Великого княжества Литовского. В политике

далеко не всё решается одной военной силой. Стремительное возвышение власти

великого князя московского привело его к мысли о необходимости искать

достойные обоснования своим действиям. Следовало объяснить вольнолюбивым

новгородцам и гордым тверичам, почему именно московский князь, а не

тверской или рязанский великий князь, является законным «государем всея

Руси» — единственным владыкой всех русских земель. Нужно было доказать

чужеземным монархам, что их русский собрат ни в чём не уступает им — ни в

знатности, ни в могуществе. Надо было, наконец, заставить Литву признать,

что она владеет древними русскими землями «не по правде», незаконно. Тем

золотым ключом, который подобрали создатели идеологии единого Русского

государства сразу к нескольким политическим «замкам», стало учение о

древнем происхождении власти великого князя. Об этом думали и раньше, но

именно при Иване III Москва со страниц летописей и устами послов громко

заявила, что власть свою великий князь получил от самого Бога и от своих

киевских прародителей, владевших в Х—XI вв. всей русской землёй. Подобно

тому, как возглавлявшие русскую церковь митрополиты жили сначала в Киеве,

затем во Владимире, а позднее в Москве, так и киевские, владимирские и,

наконец, московские великие князья самим Богом были поставлены во главе

всех русских земель в качестве наследных и полновластных христианских

государей. Именно на это ссылался Иван III, обращаясь в 1472 г. к

непокорным новгородцам: «Вотчина моя это, люди новгородские, изначала: от

дедов, от прадедов наших, от великого князя Владимира, крестившего землю

Русскую, от правнука Рюрика, первого великого князя в вашей земле. И от

того Рюрика и до сегодняшнего дня знали вы единственный род тех великих

князей, сначала киевских, и до самого великого князя Дмитрия-Всеволода

Юрьевича Владимирского (Всеволод Большое Гнездо, владимирский князь в 1176—

1212 гг.), а от того великого князя и до меня... владеем мы вами...»

Тридцать лет спустя, во время мирных переговоров с литовцами после удачной

для России войны 1500—1503 гг., посольские дьяки Ивана III подчёркивали:

«Русская земля от наших предков, из старины, наша отчина... хотим за свою

отчину стояти, как нам Бог поможет: у нас Бог помочник и наша правда!»

«Старину» дьяки вспомнили не случайно. В те времена это понятие было очень

важным.

Именно поэтому великому князю было очень важно заявить о древности своего

рода, показать, что он — не выскочка, а правитель русской земли по

«старине» и «правде». Не менее важна была и мысль о том, что источником

великокняжеской власти является воля самого Господа. Это ещё больше

возвышало великого князя над его подданными, которые, как писал один

иностранный дипломат, побывавший в начале XVI в. в Москве, постепенно

начинали верить, что «воля государя есть воля Божья». Провозглашаемая

«близость» к Богу накладывала на монарха ряд обязанностей. Ему надлежало

быть благочестивым, милостивым, заботиться о сохранении его народом

истинной православной веры, творить справедливый суд и, наконец, «боронить»

(защищать) свою землю от врагов. Конечно, в жизни далеко не всегда великие

князья и цари соответствовали этому идеалу. Но именно такими хотел их

видеть русский народ. Новые идеи происхождения власти великого князя

московского, древности его династии позволили ему уверенно заявить о себе

среди европейских и азиатских правителей. Русские послы давали понять

иностранным владыкам, что «государь всея Руси» — независимый и великий

правитель. Даже в отношениях с императором Священной Римской империи,

который в Европе признавался первым монархом, Иван III не желал поступаться

своими правами, считая себя равным ему по положению. По примеру того же

императора он приказал вырезать на своей печати символ власти — увенчанного

коронами двуглавого орла. По европейским образцам был составлен и новый

великокняжеский титул: «Иоанн, Божиею милостию государь всея Руси и великий

князь Володимирский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тверской,

и Югорский, и Вятский, и Пермский, и Болгарский, и иных». При дворе начали

вводиться пышные церемонии. Своего внука Дмитрия, впоследствии попавшего в

немилость, Иван III венчал на великое княжение по новому торжественному

обряду, напоминавшему обряды венчания византийских императоров. О них Ивану

могла рассказывать его вторая жена — византийская принцесса Софья

Палеолог... Так во второй половине XV в. в Москве создавался новый образ

великого князя — сильного и полновластного «государя всея Руси», равного по

своему достоинству императорам. Вероятно, в последние годы жизни Ивана III

или вскоре после его смерти в придворных кругах было написано сочинение,

призванное ещё больше прославить род московских князей, наложить на него

отблеск величия древних римских и византийских императоров. Это сочинение

получило название «Сказание о князьях владимирских». Автор «Сказания»

старался доказать, что род русских князей связан с самим царём «веса

вселенныа» Августом — императором, правившим в Риме с 27 г. до н.э. по 14

г. н.э. У этого императора, говорилось в «Сказании», был некий «сродник»

(родственник) по имени Прус, которого он послал правителем «на берега Вислы-

реки в города Мальборк, и Торунь, и Хвоини, и преславный Гданьск, и во

многие другие города по реке, называемой Неманом и впадающей в море. И жил

Прус очень много лет, до четвёртого поколения; и с тех пор до нынешних

времён зовётся это место Прусской землей». А у Пруса, говорилось дальше,

был потомок, которого звали Рюрик. Этого-то Рюрика и позвали новгородцы к

себе на княжение. От Рюрика произошли все русские князья — и великий князь

Владимир, крестивший Русь, и правнук его Владимир Мономах, и все

последующие — вплоть до великих князей московских. Связать свою родословную

с древними римскими императорами стремились почти все европейские монархи

того времени. Великий князь, как мы видим, не стал исключением. Однако на

этом «Сказание» не кончается. Далее оно повествует о том, как в XII в.

древние царские права русских князей были особо подтверждены византийским

императором Константином Мономахом, приславшим великому князю киевскому

Владимиру (1113—1125 гг.) знаки императорской власти — крест, драгоценный

«венец» (корону), сердоликовую чашу императора Августа и другие предметы.

«И с тех пор, — гласит «Сказание», — великий князь Владимир Всеволодыч стал

именоваться Мономахом, царем великой Руси... С тех пор и доныне тем венцом

царским, который прислал греческий царь Константин Мономах, венчаются

великие князья владимирские, когда ставятся на великое княжение русское». У

историков достоверность этого предания вызывает большие сомнения. Но

современники отнеслись к «Сказанию» иначе. Его идеи проникли в московское

летописание XVI столетия и сделались важным звеном официальной идеологии.

Именно на «Сказание» ссылался Иван IV (1533— 1584 гг.), добиваясь признания

за собой царского титула. Центром, где создавалась новая идеология, была

Москва. Однако о новом значении Московского государства задумывались не

только в Кремле. Долгими бессонными ночами при дрожащем свете лучины думал

о судьбе России, о её настоящем и будущем монах Псковского Елеазарова

монастыря Филофей. Свои мысли он изложил в посланиях великому князю Василию

III и его дьяку Мисюрю Мунехину. Филофей был уверен, что Россия призвана

сыграть в истории особую роль. Она — последняя страна, где сохранилась

истинная православная вера в своём первоначальном, неиспорченном виде.

Вначале чистоту веры сохранял Рим, но постепенно вероотступники замутили

чистый источник. На смену Риму пришёл Константинополь, столица Византии, —

«второй Рим». Но и там от истинной веры отступили, согласившись на унию

(объединение) с католической церковью. Произошло это в 1439 г. А в 1453 г.

в наказание за этот грех древний город был предан в руки «агарян» (турок).

«Третьим» и последним «Римом», центром мирового православия, стала с тех

пор Москва. «Так знай, — писал Филофей Мунехину, — что все христианские

царства пришли к концу и сошлись в едином царстве... и это — российское

царство: ибо два Рима пали, а третий стоит, а четвёртому не бывать!» Из

этого Филофей сделал вывод, что русский государь «во всей поднебесной есть

христианам царь» и является «сохранителем... святой вселенской апостольской

церкви, возникшей вместо римской и константинопольской и существующей в

богоспасаемом граде Москве». Однако Филофей отнюдь не предлагал великому

князю силою меча привести все христианские земли под свою власть. Чтобы

Россия стала достойна этого высокого предназначения, он призвал великого

князя «хорошо урядить своё царство» — искоренить в нём несправедливость,

немилосердие и обиды. Идеи Филофея в совокупности составили так называемую

теорию «Москва — третий Рим». И хотя эта теория не вошла в официальную

идеологию, она подкрепила одно из важнейших её положений — о

богоизбранности России, став вехой в развитии русской общественной мысли.

Идеология единого Московского государства, основа которой была заложена во

второй половине XV — начале XVI вв., продолжала развиваться в XVI—XVII

столетиях, приобретая более законченные и вместе с тем неподвижные,

окостеневшие формы. О первых же десятилетиях её создания напоминают

величественные соборы Московского Кремля и гордый двуглавый орёл, в начале

90-х гг. XX столетия вновь ставший государственным гербом России.

Список литературы.

1. А.Н.Сахаров., В.И.Буганов “История России с древнейших времен до конца

17 века”.-Москва: Просвещение,1995

2. Н.И.Костомаров “Русская история в жизнеописаниях ее главнейших

деятелей”.-Москва: Мысль,1993

3. Б.Харенберг “Хроника человечества”.-Москва: Большая энциклопедия,1996

4. РЭА им. Плеханова .Историческое отделение.“Отечественная история”/под

ред.МунчаеваШ.М./-Москва,1994

5. Советская историческая энциклопедия

6. Д.Чизхолм “Мировая история в датах”.-Москва: Росмен,перевод,1994

7. Энциклопедия для детей : т.5,ч.1 (История России и ее ближайших соседей

).-Сост.С.Т.Исмаилова.-Москва: Аванта+,1995

Страницы: 1, 2