Законодательство России в период 1237-1497 гг.

в подходе к назначению пеней за это преступление. По закону Русской Правды

за порчу межей назначалась одна пеня в княжескую казну в размере 12 гривен.

В Двинской же грамоте пеня разделена на три разряда:

- первый разряд пеней назначался за порчу межи в поле, принадлежавшем

одному селению, за это испортивший межу платил барана или две ногаты;

- второй разряд пеней, в 30 белок, назначался за порчу межи, отделяющей

поля двух разных селений;

- третий разряд пеней назначался за порчу межей в княжеских землях, за это

полагалось пени в 120 белок.

К четвертому виду суда принадлежали дела по покраже и воровству. Дела

эти по Двинской грамоте судились так же, как и по Русской Правде – сводами.

Хозяин, опознавший свою вещь, должен идти до так называемого чеглого

(настоящего) татя, или, другими словами, до того владельца опознанной вещи,

который не мог отвести свода указанием того, от кого он получил вещь.

Наказание же отличается от наказания по Русской Правде, по ней за кражу

была положена одна пеня – 3 гривны. Двинская же грамота назначает разный

размер пени, в зависимости от того первая это кража, вторая или третья. За

первую кражу вор платил цену украденной вещи, за вторую кражу вора

продавали в неволю («а в другие уличат – продадут его, не жалуя»), за

третью кражу вор подвергался повешенью («а уличат в третие, ино повесити»).

Кроме того, в Двинской грамоте впервые упоминается о клеймении воров – «а

татя всякаго пятнити». Закон Двинской грамоты так строго преследует воров,

что обвиняет в самоуправстве («самосуде») и подвергает пени в 4 рубля того,

кто, поймав вора, отпустил его, а не привел к наместнику.

В Разделе II Двинской грамоты рассматриваются следующие положения:

Во-первых, что истец или обиженный для удовлетворения в своем иске

должен бить челом наместнику княжескому, чтобы он рассудил его с ответчиком

или обидчиком. По этому челобитью наместник вызывал ответчика к суду через

двух лиц назначаемых для этих целей – дворянина (слугу своего) и

подвойского (выборного от земщины), иначе ответчик мог не явиться в суд.

Во-вторых, дворянин и подвойский должны были привести ответчика в суд,

но если ответчик жил далеко от наместничьего города, то он мог не являться

немедленно, а только предоставлял поручителей в том, что явится на суд к

назначенному сроку. В случае неявки ответчика по истечению назначенного

срока, наместник не ждал его больше и не делал повторного вызова, а выдавал

истцу так называемую правую бессудную грамоту, по которой истец без суда

признавался оправданным, а ответчик – виновным.

В-третьих, если ответчик по вызову в суд не мог тотчас явиться и не

мог представить поручительство в своей явке к назначенному сроку, то он

немедленно арестовывался и заковывался в цепи.

В-четвертых, в этом разделе говорится о разных судных пошлинах,

которые были следующими:

1. наместнику или судье с виноватого от рубля полтина;

2. пошлина подвойскому и дворянину за вызов в суд, пошлина эта обычно

зависела от расстояния, которое нужно было проехать для вызова ответчик;

3. разные мелкие пошлины, например наместнику – от печати (3 белки),

или дьякам – от письма (2 белки).

В Разделе III Двинской уставной грамоты говорится о подсудности и

определяется, что каждый должен судится в своей области. Это правило

основывалось на общем законе того времени: «А судом и данью потянути по

земле и воде». Поэтому истец должен был бить челом тому наместнику, к

области которого принадлежал ответчик, а ответчика из другого округа нельзя

было ни взять на поруки, ни арестовать.

Впрочем, такой порядок относился только к делам гражданским. В

уголовных же делах, вор и убийца с поличным судились на том месте, где

совершили преступление, а не там, куда они тянут судом и данью по земле и

воде. Выражение «вор с поличным» означает преступника, пойманного на месте

преступления, этот вор судился уголовным судом. Вор же «в поклепе» судился

только гражданским судом. Неприкосновенность местного суда по Двинской

грамоте была так велика, что даже векокняжеские пристава не могли

вмешиваться в суд местного наместника. Впрочем, это была привилегия одних

двинян, у которых наместник выбирался из двинян, и которые, как недавно

присоединившиеся к московскому княжеству, пользовались особыми льготами.

В Разделе IV говорится о торговых пошлинах. Двинская грамота

определяет только пошлины с иногородних купцов («гостей»), так как двинские

купцы были освобождены от всех торговых пошлин.

Двинская грамота определяет несколько видов пошлин:

- пошлины в пользу подвойского и сотского, то есть земским смотрителям,

которым назначалось «с лодьи по пузу (мешку) ржи»;

- пошлины, взимаемые с двинских гостей, если они отправлялись для торга в

другие города. Если купцы отправлялись водным путем, то платили с ладьи «по

два пуза соли», а если везли свой товар сухим путем, то платили «с воза по

две белки».

3.2. Уставная Белозерская грамота

Уставная Белозерская грамота определяет порядок суда и управления

Белозерских наместников, и размер пошлин ими получаемых. Условно в этой

грамоте можно выделить 4 раздела:

В первом разделе грамоты говорится о пошлинах наместников и их судей.

Наместник получал пошлины при въезде на наместничество, что называлось

въезжим. Размер ее не определялся и отдавался на волю плательщиков – «кто

что даст». Также предусматривались регулярные наместничьи и тиунские кормы

и поборы доводчиков. Платились они в два срока: на Рождество и на Петров

день. Кормы наместничьи составляли на Рождество 7 алтын и 2 деньги, а на

Петров день 3 алтына с каждой сохи. Наместничьему тиуну в эти же сроки

половина наместничьих кормов. Доводчику с каждой сохи на Рождество 4

деньги, а на Петров день – 2 деньги.

Наместники, тиуны и доводчики назначались на один год. Доводчик был

чем-то вроде нынешнего следователя, посылаемый в деревни для обследования

на месте обстоятельств дела.

Наместники, их тиуны и доводчики получали эти корма в городе от

сотских, и не имели права самостоятельно собирать их по волостям и станам.

Наместник обязан был поделить волости и станы между доводчиками, которые не

имели права ездить по другим округам. Доводчик ездил по своему округу один,

на лошади, без слуги. Закон устанавливал правило: «где ночует, там ему не

обедать, и где обедает, там не ночевать».

Кроме кормов наместникам полагалась явочная пошлина с приезжих

торговцев. Пошлину эту платил начальник судна по гривне с большого судна и

сверх того с каждого человека по деньге с головы. С малых судов платилось

только по деньге с головы.

Кроме того, в случае если купцы торговали в не указанном им месте, с

них брались заповеди: с каждого купца и продавца по 2 рубля, из которых 1

рубль шел наместнику, второй в таможню, а товар отбирался на Великого

князя.

Во втором разделе Белозерской грамоты говорится о порядке

наместничьего суда и о судебных пошлинах. По грамоте на суде наместника или

его тиуна непременно должны были быть сотские или «иные добрые люди», без

них наместник и тиун не имели права судить.

Пошлины от гражданских дел определялись ценой иска. Каждый начинающий

иск должен был предварительно оценить его и затем в челобитной указать, что

он оценивает свой иск во столько-то. Если истец и ответчик до суда

мирились, то наместнику или его тиуну платилось по гривне с рубля. Та же

пошлина взималась и в том случае, если дело по суду было доведено до

поединка, но истец и ответчик, став у поля помирились. Если поединок

состоялся, то побежденный платил полный иск победителю и такую же сумму

наместнику, «на все пошлины в раздел с тиуном и доводчиком».

В уголовных делах, так же в начале на виновного (вора, грабителя,

убийцу) оформлялся иск истца, и только затем виновный передавался

наместнику. Если убийца не отыскивался, волость или стан, где был найден

убитый, платила пени 4 рубля. Если кто поймал вора и отпустил его, не

представив в суд, платил наместнику пени 2 рубля. Если у кого-нибудь

находили украденные вещи, то по Белозерской грамоте предусматривался тот же

порядок, что и по Русской Правде. Хозяин вещи по сводам отыскивал ее (хоть

до 10 свода), до тех пор, пока не дойдет до того, кто не сможет указать,

где он взял найденную вещь. Все пошлины наместник получал с истинного вора.

Поличным, по Белозерской грамоте, признавалось только то, что истец с

приставами вынет у подозреваемого в клети или под замком. Те вещи, которые

найдены на дворе или в доме, но не под замком, поличным не считались.

Такого определения поличного не встречается ни в Русской Правде, ни в

других законодательных документах того времени.

В порче межей наместник получал с виновного 8 денег на свои пошлины.

В третьем разделе Белозерской грамоты определяются пошлины наместнику

и владычная десятнику от выдачи девиц замуж. Если кто выдавал дочь замуж из

одной волости в другую, платил выводную куницу размером 1 алтын. Если кто

выдавал дочь «за рубеж», то есть не в Белозерский уезд, платил пошлины 2

алтына. Если дочь выдавалась замуж в своей волости в пользу наместника

бралось свадебное или новоженный убрус – 2 деньги. Десятнику уплачивалась

владычная за выдачу «знамения» на венчание – 3 деньги.

В четвертом разделе Белозерской уставной грамоты говорилось о том,

что если белозерцы будут терпеть обиды и притеснения от наместника, его

тиунов и доводчиков, то они имеют право жаловаться на них Великому князю и

назначать сроки, когда наместнику или его тиунам и доводчикам явиться на

суд Великого князя.

4. Псковская и Новгородская судные грамоты

Псковская судная грамота является одним из замечательнейших после

Русской Правды законодательным памятником России, к сожалению, дошедшим до

нас в одном списке и с большими пропусками. Псковская грамота представляет

собой следующую за Русской Правдой ступень в развитии русского

законодательства. Несмотря на видимое сходство ее с Русской Правдой, между

этими документами существуют серьезные различия. Источниками Псковской

судной грамоты были княжеские уставы и нормы обычного права.

Другой, более поздний, законодательный документ – Новгородская судная

грамота – ограничивается рассмотрением законодательных норм о суде и

порядке суда, других положений она не содержит. Новгородская судная грамота

дошла до нас, также не полностью, а в отрывке из 42 статей. Положения,

заложенные в судную грамоту, были основаны на обычном праве, «по старине».

4.1. Псковская судная грамота

Время появления Псковской грамоты с точностью определить невозможно.

В ее заглавии сказано, что она была написана на Псковском народном вече в

1397 году «по благословению попов всех пяти соборов … и всего божьего

священства». Скорее всего, год указан неверно, так как в 1397 году в Пскове

было не пять, а только четыре собора. Псковские соборы имели не только

церковное, но и политическое значение. В Пскове не было архиерея, поэтому

псковское духовенство нуждалось в единении, для чего были созданы соборы в

составе нескольких церквей. До XV века было утверждено 4 собора. Появление

пятого относится к XV веку, а точнее к 1462 году. Можно предположить, что

Псковская судная грамота появилась не ранее 1462 года. Из самой Псковской

грамоты видно, что она представляет собой окончательную редакцию

законодательных норм изданных в разное время псковскими князьями. По своей

структуре Псковская грамота делится на 2 части, которые подразделяются на

разделы.

Первая часть Псковской грамоты состоит из 3 разделов.

В I разделе первой части перечисляются виды суда: суд князя и

посадника; суд псковских выборных судей; суд владычного наместника; суд

веча.

Суд князя и посадника был одно и тоже. Ни князь не мог судить без

посадника, ни посадник без князя. Они представляли два начала –

государственное и земское. Производился этот вид суда у князя в сенях и

рассматривал дела о головщине, татьбе, грабеже, разбое. В псковских

пригородах этот суд принадлежал княжескому наместнику, осуществлялся же он

в присутствии выборных от земщины посадников.

Суд выборных псковских, а по пригородам суд пригородских посадников и

старост рассматривал дела гражданские по займам, наймам, покупкам,

наследствам, земельные споры.

Суд владычного или епископского наместника производился по делам церковным

и гражданским, если они касались лиц духовных или принадлежавших церковному

ведомству. При этом суде состояли два судебных пристава, назначаемых от

общества. Однако по тяжбам людей церковных с не церковными назначался общий

суд, то есть с участием князя с посадником или земскими судьями. При этом

пошлины делились пополам. Владычный суд основывался на Номоканоне.

Суд братчины рассматривал все дела и споры, возникшие на братчинном пиру.

Он производился выборным братчинным князем пира и судьями, которые судили

на основании старинных обычаев. Приговор братчинного суда приводила в

исполнение сама братчина. Однако Псковская грамота ввела ограничения на

братчинный суд – недовольные его решением могли переносить свой иск в общие

суды, в то время как на решения других судов в Пскове нельзя было делать

апелляцию.

Суд веча описан в сохранившемся списке не полно. На этом суде не могли

присутствовать ни князь, ни посадник. Приговоры этого суда решались волею

народа. Очевидно, что ему принадлежали «высшие» дела, касающиеся всего

Пскова, а также частные, которые не смогли решить князь и посадник.

По Псковской судной грамоте суд пользовался таким большим уважением,

что каждое дело решенное им, не подлежало апелляции и всякий приговор был

окончательный. Неприкосновенность суда так значительна, что по грамоте

любой судья оставляя должность, должен был завершить все дела при нем

начатые. Новый судья не мог вмешиваться в дела своего предшественника.

Псковский закон, признавая неприкосновенность судей, требовал он быть

правдивыми и беспристрастными. Каждый судья, включая князя, при вступлении

в свою должность приносил присягу – целовал крест в том, что будет судить в

правду, виновного не оправдает, а правого не обвинит и не погубит.

Во II разделе первой части говорится о порядке суда. Суд по Псковской

грамоте начинался с жалобы или челобитья истца, а также с иска самого

общества, по преступлениям, где не было частных исков.

По иску суд вызывал ответчика через особых служителей – позовников или

приставов, которые были двух родов: княжеские и земские. Первых называли

дворянами, а вторых подвойскими. При каждом вызове в суд позовники должны

были быть от двух сторон, в противном случае ответчик имел право не

являться. Позовникам назначалась особая пошлина – езд или хоженное. Размер

этой пошлины зависел от расстояния до ответчика.

Впрочем, закон разрешал истцу нанять постороннего человека для вызова

ответчика и дать ему позовницу, грамоту подтверждающую вызов в суд. По

грамоте приставы и позовники должны были быть людьми честными и

добросовестными, известными князю и посаднику, заслуживающими доверия.

Позывница писалась княжеским писцом и к ней прикладывалась княжеская

печать. Получив позывницу, позовник отправлялся в то место где жил ответчик

и там, у церкви перед священником и народом зачитывал ее. Если ответчик по

первому вызову не являлся в суд, выдавалась новая позывная грамота «на

виновного». С этой грамотой позовники отправлялись к ответчику, зачитывали

ее и вели его прямо в суд. При этом позовники не должны были бить или

мучить ответчика, а ответчик сопротивляться им. Если вызываемый

сопротивлялся им и бил их, он подвергался уголовному суду. Если ответчик

после первого вызова скрывался, то истцу выдавалась бессудная правовая

грамота, в которой ответчик признавался виноватым, а истец правым. Правовая

грамоты могла быть написана княжеским писцом и скреплена княжеской печатью,

а могла быть написана и неофициальным лицом и скреплена печатью церкви

Святой Троицы.

По Псковской грамоте при истце и ответчике допускались в суд адвокаты

- «пособники или стряпчие». Однако этот институт не пользовался в Пскове

большим доверием и допускался в случаях, когда истцом или ответчиком была

женщина, малолетний, чернец, черница, больной, старый или глухой. Стряпчий

не мог участвовать более чем в одном деле в один день.

В III разделе первой части Псковской судной грамоты были включены

статьи о судебных доказательствах и судебных пошлинах.

Судебные доказательства были различные:

1) По земельным спорам: показания старожилов и окольных людей; межевые

знаки; грамоты на право владения; крестное целование; судебные поединки или

поле, если свидетели истца и ответчика говорили противоположное и стояли

упорно на своем. По псковскому закону поле между самими тяжущимися не

разрешалось.

2) По делам о займах и поклаже: «доски» (счетные книги); «рядницы» и

другие записи относительно займа и поклажи; крестное целование и поле (за

исключением дел о закладе). Записи имели законную силу только в случае,

если они писались при церкви Святой Троицы и копия была оставлена «в ларе

Святой Троицы».

3) В делах между господином и закупом: записи или контракты, а также

показания свидетелей.

4) В делах по татьбе, грабежам и разбою: показания свидетелей;

крестное целование и поле. Чужеземцы, в случае иска по грабежу,

освобождались от представления свидетеля, но в таком случае тому «на ком

они искали», предоставлялось или самому целовать крест и заставить истца

это сделать.

Истец и ответчик имели право отвода свидетелей противной стороны

(«заявлять подозрение»). Суду предоставлялось право прислушиваться к такому

свидетелю или нет. При доказательстве присягой или крестным целованием

решение оставалось за истцом – самому целовать крест или требовать, чтобы

это сделал ответчик.

Судебные поединки. По псковскому закону истцу или ответчику, если он

был малолетний, больной, увечный, престарелый, а также попу, черницу,

чернице и т.п., предоставлялось право выставлять на судный поединок наемных

бойцов. При судебных поединках в Пскове соблюдался следующий порядок:

- поединок мог происходить только в присутствии двух приставов – княжеского

и городского;

- побежденный на поединке платил пеню или продажу князю;

- если один их тяжущихся выставлял наемного бойца, другой мог сам идти на

бой или также выставить наемного бойца;

- тяжущиеся, независимо от того бились они сами или нет, до поединка должны

были целовать крест, в своей правде;

- победивший на поединке, признавался оправданным «по божьему суду» и как

победитель брал с побежденного все то, в чем он вышел на бой;

- в споре между двумя женщинами, ни одна из них не могла выставлять

наемного бойца, а должны были сами выходить на бой.

Судебные пошлины по псковской грамоте различались по лицам,

участвовавшим в суде, и по роду самих дел:

1) Князь и посадник получали:

по делу о разбое и грабежу – по 4 деньги;

по делу о земельном споре – по 10 денег.

2) Князь получал:

от печати по всем делам – 1 деньга;

пени с того, кто силой врывался в судебную палату – 1 рубль.

3) Судебные приставы на поединках:

6 денег с виновного (побежденного), если поединок состоялся;

по 3 деньги с каждого, если противники, став на поле, помирись.

4) Позовники, отправляемые для вызова ответчика, получали «езду»:

по гражданскому делу по деньге с 10 верст;

по уголовному делу по 2 деньги с 10 верст.

5) Княжеские писцы:

за «позовницу» и за бессудную грамоту получали по деньге;

за «правую грамоту» или судницу на земельное владение по 5 денег.

6) Подверники при судебных палатах получали:

от всех судных дел по деньге с виноватого;

10 денег с того, кто врывался силой в судебную палату.

Пристава и позовник, ездившие по двое, делились пошлинами поровну.

Тосно также делились подверники княжеские и городские.

Вторая часть Псковской судной грамоты делится на 8 разделов: уголовные

преступления; земельная собственность; займы, кредиты и проценты;

наследство и опека; о братчине; о пайщиках и «сябрах»; о договорах; о

торговле.

I раздел состоит из двух частей: Законы о татьбе и грабеже; Законы об

убийствах, боях и поджогах.

Законы о татьбе, разбое и грабеже. По Псковской грамоте различаются

размер пени за разные преступления. За воровство назначается 9 гривен

князю, а за грабеж и разбой 70 гривен. Кроме этого грамота различает

простых татей от церковных и конокрадов, которые наказывались сметной

казнью.

Предусматривался особый порядок поиска по воровским делам. О пропаже

хозяин был обязан заявить старосте, соседям, мировым судьям или членам

братчины. Если хозяин имел на кого-то подозрение, то заявлял об этом и суд

вызывал подозреваемого. Если подозреваемый хотел оправдаться, от него

требовалась присяга на месте кражи.

Если у кого-то находилась краденая вещь, то, как и везде на Руси

требовался свод, т.е. указание на законный способ приобретения вещи, с

указанием у кого вещь была приобретена. Если хозяин краденой вещи указывал,

что приобрел ее на торгу и не знает, у кого именно, он был обязан

присягнуть в истинности своего показания, и если раннее не был заподозрен в

краже, полностью оправдывался присягой и найденная вещь оставалась у него.

Последнее не согласуется с Русской Правдой, по которой краденая вещь в

любом случае возвращалась прежнему хозяину. Также тот, у кого найдена

краденая вещь, мог представить 5 «добрых и честных" свидетелей,

подтверждающих его показания, и тогда он освобождался от присяги.

Страницы: 1, 2, 3